Полуночные признания - Страница 59

– А если нет?

В горле Эммануэль быстро что-то дрогнуло, под кружевами на воротнике траурного наряда с силой забился пульс.

– Филипп – врач, а не убийца, – ответила она.

– Но согласитесь, такая мысль приходила вам в голову?

Эммануэль повернулась, чтобы поглядеть в окно.

– Поначалу я думала… если он поверил, что это я его предала… – Она отрицательно покачала головой: – Но он никогда бы не решился. Филипп не такой. Чтобы сделать подобное, он должен был сойти с ума. – Она помолчала. – После того как я сбила с ног этого бродягу, он сказал, что я сумасшедшая и что они хотят меня убить.

– Они! – громко повторил Зак. – Именно так он выразился?

– Да. Наверное, он точно не знал, кто его нанимал.

– Думаю, что вы ошибаетесь.

Эммануэль выглядела совсем маленькой и беззащитной, но выражение ее красивого лица было решительным. Заку так хотелось подойти и обнять ее, но вместо этого он крепче взялся за шляпу и повернулся, чтобы уйти.

– Я вас не поблагодарила, – сказала Эммануэль, останавливая его.

Майор обернулся.

– За что?

– Вы пытались меня защитить.

Всякий раз, когда он думал, что начал понимать эту женщину, она его снова удивляла.

– Вы чертовски твердолобая дама.

Она ответила с легкой лукавой улыбкой:

– Я это знаю.

– Во имя всех святых, – утомленно произнес Хэмиш, расправляя усы и оглядывая мутную поверхность реки. – Ты и в самом деле думаешь, что мы способны отыскать одного паршивого потребителя опиума в городе, где живет около двухсот тысяч человек, которые нас ненавидят и не будут нам помогать, даже если бы нас прислал папа римский?

Здесь, на пристани, он должен был проверить бумаги отправляющегося в Бостон корабля и дать разрешение на его отплытие. Эта инспекция была чисто формальной, поскольку груз состоял из хлопка и сахара, собранного в городе Эндрю Батлером, стремительно разбогатевшим в последнее время братом генерала. Запретить отправку было просто невозможно.

Зак оперся плечом об изъеденное непогодой деревянное ограждение пристани и пристально вглядывался в высокие мачты корабля.

– Это ты говоришь? Ты же полицейский!

– Угу, – буркнул Хэмиш. – Кроме того, ты же знаешь, что этот потребитель опиума напал не ради морфина и нескольких долларов. Значит, здесь следов он оставить не мог.

Зак перевел взгляд на красное лицо своего друга.

– Он говорил ей о том, что кто-то желал ее смерти. Хэмиш пристально, не мигая посмотрел майору в глаза.

– С каких это пор ты веришь всему, что сообщает мадам де Бове?

– Не сомневаюсь, что на этот раз она говорит правду.

– Ах вот как! Но мы не можем делать никаких выводов, пока не найден убийца.

Зак снова посмотрел на корабль. Нос был слишком широким, а корма чересчур низкой. На месте Эндрю Батлера он бы дважды подумал, прежде чем грузить товар на этот корабль.

– Может быть, – медленно произнес он. – Мы ведь ничего не знаем наверняка, не так ли?

Сдвинув брови, Хэмиш наклонился вперед.

– Что ты хочешь сказать? Что этот утренний бродяга с опиумом как-то смог послать стрелу арбалета прямо в сердце Генри Сантера?

Зак покачал головой:

– Нет. Но если убийца на сей раз нанял головореза, чтобы тот выполнил за него работу, он мог поручить ее кому-нибудь и раньше.

– Ты говоришь «он», а может, это была «она»? Что, если французская вдовушка подговорила этого парня сама только для того, чтобы уверить нас, что кто-то хотел ее убить?

– Она не догадывалась, что мы за ней следим.

– Это она говорит, что не знала.

– Чтобы так притворяться, нужно быть очень хорошей актрисой.

– Ха! Знаешь, что я скажу? Во всех случаях она самый вероятный убийца. Именно у нее был арбалет перед гибелью Сантера, в ее же доме он оказался впоследствии, и она знала, как им пользоваться. – Хэмиш покачал коротким загорелым пальцем перед лицом Зака. – И если ты веришь в чушь, что кто-то проник к ней ночью, чтобы украсть обитый медными полосами сундук, а затем залез снова, чтобы вернуть ящик на место, я стану думать, что это ты потребляешь опиум.

– Боже правый, Хэмиш! – Зак оттолкнулся от ограды и выпрямился, стоя на чуть провисших досках пристани. – С чего это Эммануэль де Бове убивать Генри Сантера? Чтобы унаследовать больницу, которую мы обложили непосильным налогом, потому что там лечатся конфедераты?

– Люди убивают не только из-за жадности.

– О, да. Тогда из-за чего? Из мести? Но после того как девять лет назад умер ее отец, именно Сантер заменял его Эммануэль.

– Я говорю о самозащите. Может быть, Сантер узнал, что она предала своего мужа янки.

В соборе, расположенном по другую сторону площади, начал звонить колокол. Протяжные и торжественные удары поплыли над старой частью города. Зак покачал головой:

– Мы не знаем, что именно она рассказала про Филиппа. И даже если бы это сделала она, и старик узнал об этом, это не значит, что он был готов немедленно бежать и сообщать кому-то о ней.

– Она могла подумать, что он решится на это.

– Нет. Ради этого она бы не стала убивать.

– А-а, – широкое лицо Хэмиша расплылось в самодовольной улыбке, – значит, ты все-таки подозреваешь ее?

Колокол продолжал созывать верующих на мессу.

– Большинство людей способно убить, если у них будет для этого достаточный повод, – медленно произнес Зак. – Те, кто отрицает это, по всей видимости, не совсем честны с собой.

– Возможно, у нее была какая-то причина, о которой мы не догадываемся.

Они повернули по направлению к набережной; Зак шел уверенно, несмотря на свою хромоту, Хэмиш же переваливался с ноги на ногу, как утка.